Утро 4 февраля 1942 года выдалось морозным, солнечным. Мирно дымились камины домов. В это время в деревню Малыжено ворвались каратели, окружили её, начали выгонять всех на улицу, строить в шеренгу. Люди не знали, зачем их выгоняют, что с ними будет... А каратели между тем поджигали дома. Скоро одним огромным костром пылала деревня – 150 дворов. Горели и общественные постройки.
И вот длинная колонна женщин, детей, стариков по команде эсэсовцев двинулась по дороге на Войтово. Впереди шел эсэсовский офицер, по бокам — солдаты, сзади полицаи. Дорога спускалась в небольшой ров. На середине рва эсэсовец ускорил шаг и оторвался от колонны, конвоиры тоже начали отходить в 6ок, полицаи отстали на несколько шагов. Резко повернувшись, фашист из пистолета начал стрелять. От его выстрелов первой упала А.Е. Минина, успев обнять малышей дочерей. Они только и успели крикнуть: «Мамочка!» – и упали под пулями карателей. Сразу же застрекотали автоматы. В морозном воздухе несся крик, слышались стоны раненых, детский плач, и не утихали автоматные очереди. Люди бросились врассыпную. Основная масса – к ближайшему кустарнику. Пули карателей косили их на бегу. Те, кто не мог бежать, приказывали другим спасаться. Жена Малашенко успела крикнуть своим сынам «Бегите, сыночки, может, спасётесь!» И мальчики, сбросив с себя одежду и обувь, побежали в кустарник. Эсэсовский офицер бросился вслед, стреляя на ходу. К счастью, ни одна из пуль ребят не задела, а кустарник спас. Они добежали до деревни Манулки, где жила их родная тётя.
...Фашисты и полицаи ходили среди трупов, достреливая тех, кто был еще жив. Спаслись в тот день еще одна девочка и женщина, которая была залита кровью маленького сына и притворилась мертвой.
84 трупа остались под открытым небом. Из них 49 детей и подростков. Остальные женщины и старики. Они не были партизанами. Их расстрел – яркое доказательство гитлеровской политики уничтожения людей на оккупированных территориях.
А. Д. Кушнеров.
Ленинская правда, 1978. 25 мая.
